Четвинд пользовался гораздо большим уважением. Поскольку командиром он был мудрым, заключенные в конечном итоге попадали под его ответственность. Ходили упорные слухи, что после этого их труд становился не таким тяжелым, а следовательно – более плодотворным. Заключенных прекращали нещадно эксплуатировать, и выглядели они уже не такими изнуренными.

Наконец. Клорик заметил Четвинда и тотчас принял оборонительную позицию.

– Я сам с этим разберусь!

– Еще слово вякнешь, Клорик, и тебе не поздоровится.

Клорик схватил мастодонта Четвинда за лацканы униформы. Он был крупным субъектом, но не таким мощным, как Четвинд. Последний превосходил Клорика по весу, состоявшему в основном из стальных мускулов.

Хотя Четвинд и был боссом рабочих бригад, он не являлся непосредственным начальником Клорика, зато водил дружбу с самыми мерзопакостными сотрудниками службы безопасности. Как ему удалось этого добиться, оставалось тайной, покрытой мраком. Поговаривали, будто Четвинд оказывал разного рода услуги многим влиятельным особам. Спрашивать у Четвинда, что он получал взамен, не решился бы даже такой тугодум, как Клорик.

Мысли об этом навели Клорика на длительное размышление. Четвинд терпеливо ждал, когда строптивый надсмотрщик умерит свой пыл. Наконец Клорик разжал руки и опустил плечи. Выражение его лица оставалось упрямым, но из дерзкого сделалось виноватым.

– Он пытался... – пробурчал Клорик, указывая рукой сначала на заключенного, а затем на груду электронных трубок. – Видите? Он сбрасывал плохие и хорошие лампы в одну кучу.

Четвинд не дал Клорику возможности закончить объяснение, предполагая, что по большей части оно будет ложным. Он был уверен в большей изобретательности заключенного. Четвинд повернулся лицом к человеку, переводившему взгляд с одного начальника на другого. Заключенным, гадавшим, что с ним произойдет дальше, был Стэн.

– Что ты скажешь в свое оправдание? – спросил Четвинд.

– Всему виной досадная случайность, – сказал Стэн. – Понимаете, в тот момент, когда я отодвигал с дороги мусорный ящик, офицер схватил меня за плечо. Я так испугался, что споткнулся об этот ящик и нечаянно перевернул другой...

– Наглая ложь! – запротестовал Клорик. – Я все время наблюдал за ним. Он нарочно собирался смешать бракованные трубки с нормальными, уверяю вас.

– Но, сэр, – возразил Стэн. – Разве вы видели, чтобы я это делал? Где же вы тогда находились?

Клорик был настолько сконфужен присутствием Четвинда, что даже не заметил, как вступил в дискуссию с заключенным, вместо того, чтобы врезать ему как следует за такую неслыханную дерзость. Клорик указал рукой в сторону места, где стоял до возникновения конфликта; было очевидно, что, находясь за гравилифтом, на расстоянии двадцати метров от лаборатории, он ничего видеть не мог.

После минутной паузы Стэн покачал головой.

– Нет, сэр. Не хочется с вами спорить, но не думаю, чтобы оттуда вы могли что-нибудь заметить. Вам загораживали обзор пластиковые коробки.

– Поначалу да, – кивнул Клорик, – но я переставил некоторые из них, видишь? – Он показал пальцем на дыру, образовавшуюся в огромной груде пластмассовых ящиков, готовых к отправке.

– Ваша правда, сэр. Хитро придумано, – с притворным облегчением произнес Стэн. – Но разве я не стоял к вам спиной, сэр?

Четвинд приказал обоим молчать. Этот спор ни к чему не вел. Кроме того, в его мозгу промелькнула смутная догадка. Он был уверен, что уже где-то видел этого заключенного.

– Мы не встречались раньше? – спросил Четвинд.

Стэн пристально посмотрел на босса. Ему также показалась знакомой внешность Четвинда, но он решил это скрыть.

– Нет, сэр. Заключенный так не думает, сэр.

Четвинд присмотрелся к Стэну повнимательней. Он не мог избавиться от чувства, что где-то когда-то видел этого человека – в форме таанского полицейского. Но что он делает здесь, разыгрывая из себя имперского заключенного? Если Четвинд не ошибался, этот человек был шпионом. В таком случае он и Клорик могли оказаться в дерьме по самую шею.

– Имя?

– Имя заключенного – Горацио, сэр, – ответил Стэн, с беспокойством вспомнив наконец, при каких обстоятельствах видел Четвинда. Это случилось тогда, когда он и Алекс шли по следу маленького бомбиста по имени Динсмен. Память Стэна четко воспроизвела картину нападения гуриона. Выставив вперед все шесть лап, это существо стремительно вынырнуло из пенистой волны и бросилось на них. На протяжении всей атаки человек, развалившийся на берегу в непринужденной позе в окружении группы симпатичных самок-заключенных, дико хохотал. Стэн и Алекс выдавали себя тогда за тюремных охранников, так что, по правде говоря, им грех было обвинять Четвинда в безразличии к своей судьбе. Стэна поражало другое – как и когда Четвинду удалось покинуть планету-тюрьму. Больше того, каким, черт возьми, образом он превратился из заключенного в босса охраны?

"Во время войны происходят до смешного странные вещи", – подумал Стэн.

– Ладно, Горацио, хватит препираться. Считай, что тебе повезло. Но учти, в следующий раз пощады не будет.

– Спасибо, сэр, – сказал Стэн с нескрываемым изумлением.

Прежде чем Клорик успел что-нибудь возразить, Четвинд поднял руку, приказывая ему молчать.

– Соберите все детали в коробку, – обратился Четвинд к Стэну. – Мы снова проверим их.

– Слушаюсь, сэр. Займусь немедленно, сэр.

Стэн с большой готовностью принялся поднимать рассыпавшиеся трубки. Четвинд и Клорик ушли.

– Почему вы не позволили мне поколотить его? – спросил Клорик. – Он ведь это заслужил.

– Возможно, – ответил Четвинд. – Сделай одолжение нам обоим. Присмотри за ним. Но кулаки в ход не пускай. Понял?

Клорик утвердительно кивнул головой. Он понятия не имел, что происходит, и никакого желания выяснять это у него не было. Что же касается Четвинда, тот по-прежнему не сомневался, что где-то видел Стэна. Однако свою догадку насчет заключенного-полицейского считал скорее всего глупым недоразумением. Хотя как знать? Рисковать Четвинд не хотел.

Л'н вернулась к выполнению своих рутинных обязанностей с повышенным интересом. Она даже стала тихо напевать колыбельную керров, как вдруг в лабораторию вошел человек по имени Горацио. Л'н была поражена и ужасно напугана. Она чуть было не включила маленькую синюю лампу, излучающую неприятный для ее глаз свет, чтобы получше разглядеть Горацио. Пока он пробирался в темноте, Л'н спряталась в укромном месте.

Человек вел себя очень спокойно и шепотом назвал ее по имени. Наконец Л'н отозвалась. Мужчина подошел прямо к ней, словно мог видеть в темноте так же хорошо, как и она.

Казалось, Горацио сразу понял душевное состояние Л'н. Он прошептал утешительное слово и заговорил об интересующих ее вещах – геометрических пропорциях, разнообразии цветовой гаммы, образующейся при особом освещении преломленными лучами. Горацио сказал, что наслышан о творчестве Л'н, хотя ему не удалось увидеть ни одной из ее световых картин. Он обещал помочь организовать студию в тюрьме.

Горацио также попросил у нее помощи. Не в качестве благодарности за оказываемые услуги. В этом она была абсолютно уверена. Л'н не сомневалась – Горацио добьется предоставления ей помещения под художественную студию независимо от того, согласится она содействовать ему или нет.

Почему она ему поверила? Наверное, потому, что он доверился ей. Горацио признался Л'н, что является Большим Иксом. Глядя на этого сильного человека, она вспомнила капрала, погибшего у нее на руках.

Л'н предстояло стать фальсификатором. От нее требовалось использовать все свое художественное мастерство для изготовления поддельных документов на имена таанцев, карточек и массы других вещей, которые могли бы понадобиться заключенным, если им удастся бежать.

У Л'н возникло только одно сомнение. Ей самой бежать было нельзя. Лучи светила таанской системы губительно действовали на ее глаза. Она просто-напросто могла ослепнуть.